К началу Французской революции Максимильену Мари Изидору де Робеспьеру, адвокату из города Арраса, было 30 лет. Сдержанный, добродетельный, серьёзный, всегда тщательно одетый, молодой адвокат вызывал почтение у своих сограждан. Какие дела он вёл? Вот наиболее известное из них.
Какой-то человек установил над своим домом громоотвод, тогда только что изобретённый. По тем временам это было нечто шокирующее и неслыханное. Громоотвод снесли как «опасный для общественного порядка». Робеспьер произнёс несколько ярких речей в суде, обличая мракобесие, после чего решение о сносе громоотвода было отменено. Речи Робеспьера были даже изданы отдельной брошюрой и сделали известным его имя.
Кроме того, Робеспьер был поклонником вольнолюбивых идей философа Ж.Ж. Руссо.
В 1789 году Робеспьер был избран в своей провинции депутатом в Генеральные штаты от третьего сословия. Здесь, в толпе народных представителей, он был одним из самых незаметных. Газеты, давая отчеты о заседаниях, постоянно путали его имя, называя его то Робером, то Робертпьером. Однако несмотря на свою незаметность, Робеспьер был одним из самых деятельных депутатов.
Для Робеспьера слово «народ» было синонимом правоты. Когда летом 1789 года толпа жестоко расправилась с бывшим сановником Фулоном, повесив его на фонаре, он коротко сообщил об этом в письме другу: «Вчера Фулон казнён по приговору народа».
С 1790 году популярность Робеспьера в народе всё более возрастала. Его прозвали «Неподкупным». 30 сентября 1791 года, в день закрытия работы Учредительного собрания, парижский народ устроил Робеспьеру овацию.
Робеспьер старался и в частной жизни быть вместе с небогатыми людьми. Он поселился в доме столяра Дюпле, жил подчёркнуто скромно. В одной из небольших комнат этого деревянного дома он прожил до конца своих дней.
Чтобы понять деятельность Робеспьера в последующие полтора года — до июня 1792 года, важно ещё раз подчеркнуть его отношение к народу. По мнению Робеспьера, движение народа священно, его воля — закон, хотя бы она нарушала все старые законы. Поэтому Максимильен не отходил, как другие политики, от народного движения. Свержение монархии 10 августа 1792 года он оправдывал тем, что до тех пор «у народа не было законов, а только преступные капризы тиранов, опирающихся на силу... Их преступления заставили народ ещё раз взять осуществление своих прав в свои руки».
В сентябре 1792 года в Париже собрался новоизбранный законодательный орган Франции — Конвент. Здесь Робеспьер — лидер «Горы» — якобинского меньшинства в Конвенте.
Правящая группа — жирондисты — упрекали якобинцев и Робеспьера в лести, заискивании перед народом. Робеспьер по этому поводу восклицал: «Вы осмеливаетесь обвинять меня в том, будто я хочу обмануть народ и льстить ему! Как я мог бы это сделать? Ведь я не низкопоклонник, не трибун, не защитник народа; я сам народ!»
В июне 1793 года Конвент под напором вооружённых парижан исключил из своего состава вожаков жирондистов; власть во Франции перешла к «Горе», и в первую очередь к Робеспьеру.
Итак, Робеспьер у власти. Куда логика событий поведёт дальше этого человека? Понять это можно, внимательно рассмотрев его взгляды, да и взгляды значительной части французских революционеров вообще.
Робеспьер и многие другие французские революционеры исходили из идеи о том, что по своей природе человек добр и добродетелен. Тирания и деспотизм искажают его естественный облик. Надо только устранить, снять силой эти наслоения, и сущность человека проступит во всей своей красоте.
Этими идеями и руководствовались Робеспьер и его сторонники в период своего правления. В течение этого времени всё больший размах приобретали политические казни — якобинский террор. Террор стал для Робеспьера лишь средством для достижения его идеала — всеобщей добродетели. Робеспьер оправдывал казни, считая, что отдельные порочные люди не дают народу жить по законам добродетели, как народ того желает. Значит, добродетельные люди должны применить против них террор, который будет тем самым проявлением добродетели.
На гильотину отправлены королева, сторонники короля, жирондисты, пытавшиеся поднимать восстания... Но в глазах Робеспьера и его соратников порочных, развращённых людей не становится меньше. Меч террора разит уже и самих якобинцев.
В апреле 1794 года казнены Дантон и его сторонники. В своих заметках о Дантоне Робеспьер писал: «Слово «добродетель» вызывало смех Дантона. Как мог человек, которому чужда всякая идея морали, быть защитником свободы!»
Победив открытых «врагов республиканской добродетели», Робеспьер стал замечать, что рядовые организаторы террора, депутаты Конвента не безупречны в моральном отношении. Многие из них сделали из террора средство личного обогащения, казня и милуя по своей прихоти. По этим людям необходимо было нанести новый удар, чтобы, наконец, восторжествовала добродетель.
За два дня до смерти, 8 термидора (26 июля 1794 г.) Робеспьер произнёс свою последнюю речь, полную смутных предостережений и угроз. Он сказал: «Они называют меня тираном. Если бы я был им, они ползали бы у моих ног. Я осыпал бы их золотом, я бы обеспечил им право совершать всяческие преступления, и они были бы благодарны мне! К тирании приходят с помощью мошенников. К чему приходят те, кто с ними борется? К могиле и бессмертию».
Робеспьер не назвал тех, кого обвиняет, по именам. Но многие депутаты, не без основания опасаясь за собственные головы, решились выступить против Робеспьера. 9 термидора (27 июля) Робеспьер был арестован во время заседания Конвента и наутро следующего дня гильотинирован.
На могиле Максимильена Робеспьера помещена следующая эпитафия:
«Прохожий! Не печалься над моей судьбой.
Ты был бы мёртв, когда б я был живой».
