Сколько хлопот у нас с Мишкой было перед Новым годом! Мы уже давно готовились к празднику: клеили бумажные цепи на ёлку, вырезали флажки, делали разные ёлочные украшения. Всё было бы хорошо, но тут Мишка достал где-то книгу «Занимательная химия» и вычитал в ней, как самому сделать бенгальские огни.

С этого и началась кутерьма! По целым дням он толок в ступе серу и сахар, делал алюминиевые опилки и поджигал смесь на пробу. По всему дому шёл дым и воняло удушливыми газами. Соседи сердились, и никаких бенгальских огней не получалось.

Но Мишка не унывал. Он позвал к себе на ёлку даже многих ребят из нашего класса и хвастал, что у него будут бенгальские огни.
─ Они знаете какие! ─ говорил он. ─ Они сверкают, как серебро, и рассыпаются во все стороны огненными брызгами. Я говорю Мишке:
─ Что же ты наделал? Позвал ребят, а никаких бенгальских огней не будет. 
─ Почему не будет? Будет! Ещё времени много. Всё успею сделать. 
Накануне Нового года он приходит ко мне и говорит:
─ Слушай, пора нам за ёлками ехать, а то останемся мы на праздник без ёлок. 
─ Сегодня уже поздно, ─ ответил я. ─ Завтра поедем. 
─ Так ведь завтра уже украшать ёлку надо. 
─ Ничего, ─ говорю я. ─ Украшать надо вечером, а мы поедем днём, сейчас же после школы. 

Мы с Мишкой уже давно решили поехать за ёлками в Горелкино, где мы жили у тёти Наташи на даче. Тёти Наташин муж работал лесничим и ещё летом сказал, чтобы мы приезжали к нему в лес за ёлками. Я даже заранее упросил маму, чтоб она разрешила мне в лес поехать.

На другой день я прихожу к Мишке после обеда, а он сидит и толчёт бенгальские огни в ступе.
─ Что ж ты, ─ говорю, ─ не мог раньше сделать? Ехать пора, а ты возишься! 
─ Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал. Они шипят, дымят, а гореть не горят. 
─ Ну и брось, всё равно ничего не выйдет. 
─ Нет, теперь, наверно, выйдет. Надо только побольше серы класть. Дай-ка мне алюминиевую кастрюлю, вон на подоконнике. 
─ Где же кастрюля? Тут только сковородка, ─ говорю я. 
─ Сковородка?.. Эх, ты! Да это и есть бывшая кастрюля. Давай её сюда. 
Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить её по краям напильником.
─ Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась? ─ спрашиваю я. 
─ Ну да, ─ говорит Мишка. ─ Я её пилил напильником, пилил, вот она и сделалась сковородкой. Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве. 
─ Что же тебе мама сказала? 
─ Ничего не сказала. Она ещё не видела. 
─ А когда увидит? 
─ Ну что ж... Увидит так увидит. Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю. 
─ Это долго ждать, пока ты вырастешь! 
─ Ничего. 

Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил клею, размешал всё это, так что у него получилось тесто вроде замазки. Из этой замазки он наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и разложил на фанерке сушиться.
─ Ну вот, ─ говорит, ─ высохнут ─ и будут готовы, только надо от Дружка спрятать.
─ Зачем от него прятать? 
─ Слопает. 
─ Как ─ слопает? Разве собаки бенгальские огни едят? 
─ Не знаю. Другие, может быть, и не едят, а Дружок ест. Один раз я оставил их сохнуть, вхожу ─ а он их грызёт. Наверно, думал, что это конфеты. 
─ Ну, спрячь их в печь. Там тепло, и Дружок не достанет. 
─ В печку тоже нельзя. Один раз я их спрятал в печь, а мама пришла и затопила ─ они и сгорели. Я их лучше на шкаф положу, ─ говорит Мишка. 
Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.
─ Ты ведь знаешь, какой Дружок, ─ говорит Мишка. ─ Он всегда мои вещи хватает! Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его нигде найти не могли. Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие ботинки не купили. На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный! А потом уже, когда купили другие ботинки, мы этот ботинок, который один остался, выбросили, потому что кому он нужен ─ один ботинок! А когда его выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся. Оказалось ─ его Дружок затащил на кухню под печь. Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что если б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый выбросили, то и второй выбросили. Так оба и выбросили. Я говорю: 
─ Довольно тебе болтать! Одевайся скорее, ехать надо.

Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал. А тут поезд как раз ушёл, так что пришлось нам дожидаться другого. Ну ничего, дождались, поехали. Ехали, ехали, наконец приехали. Слезли в Горелкине и пошли прямо к лесничему. Он дал нам квитанцию на две ёлки, показал делянку, где разрешалось рубить, и мы пошли в лес. Елок кругом много, только Мишке они все не нравились.
─ Я такой человек, ─ хвалился он, ─ уж если поехал в лес, то срублю самую лучшую ёлку, а то и ездить не стоит.
Забрались мы в самую чащу.
─ Надо рубить поскорей, ─ говорю я. ─ Скоро и темнеть начнёт. 
─ Что ж рубить, когда нечего рубить! 
─ Да вот, ─ говорю, ─ хорошая ёлка. 
Мишка осмотрел ёлку со всех сторон и говорит:
─ Она, конечно, хорошая, только не совсем. По правде сказать, совсем нехорошая: куцая. 
─ Как это ─ куцая? 
─ Верхушка у неё короткая. Мне такой ёлки и даром не надо! 
Нашли мы другую ёлку.
─ А эта хромая, ─ говорит Мишка.
─ Как ─ хромая? 
─ Так, хромая. Видишь, у неё нога внизу закривляется. 
─ Какая нога? 
─ Ну, ствол. 
─ Ствол! Так бы и говорил!
Нашли мы ещё одну ёлку. 
─ Лысая, ─ говорит Мишка. 
─ Сам ты лысый! Как это ёлка может быть лысая? 
─ Конечно, лысая! Видишь, какая она реденькая, вся просвечивает. Один ствол виден. Просто не ёлка, а палка! 
И так всё время: то лысая, то хромая, то ещё какая-нибудь!
─ Ну, ─ говорю, ─ тебя слушать ─ до ночи ёлки не срубишь! 
Нашёл себе подходящую ёлочку, срубил и отдал топор Мишке: 
─ Руби поскорей, нам домой ехать пора. 
А он словно весь лес взялся обыскать. Уж я и просил его и бранил ─ ничего не помогало. Наконец он нашёл ёлку по своему вкусу, срубил, и мы пошли обратно на станцию. Шли, шли, а лес всё не кончается. 
─ Может, мы не в ту сторону идём? ─ говорит Мишка. Пошли мы в другую сторону. Шли, шли ─ всё лес да лес! Тут и темнеть начало. Мы давай сворачивать то в одну сторону, то в другую. Заплутались совсем.
─ Вот видишь, ─ говорю, ─ что ты наделал! 
─ Что же я наделал? Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер. 
─ А сколько ты ёлку выбирал? А дома сколько возился? Вот придётся из-за тебя в лесу ночевать! 
─ Что ты! ─ испугался Мишка. ─ Ведь ребята сегодня придут. Надо искать дорогу. 
Скоро стемнело совсем. На небе засверкала луна. Чёрные стволы деревьев стояли, как великаны, вокруг. За каждым деревом нам чудились волки. Мы остановились и боялись идти вперёд.
─ Давай кричать! ─ говорит Мишка.
Тут мы как закричим вместе: 
─ Ау! 
«Ау!» ─ ответило эхо. 
─ Ау! Ау-у! ─ закричали мы снова что было силы. «Ау! Ау-у!» ─ повторило эхо. 
─ Может быть, нам лучше не кричать? ─ говорит Мишка. 
─ Почему? 
─ Ещё волки услышат и прибегут. 
─ Тут, наверно, никаких волков нет. 
─ А вдруг есть! Лучше пойдём скорее.
Я говорю: 
─ Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся. 
Пошли мы снова. Мишка всё оглядывался и спрашивал: 
─ А что делать, когда нападают волки, если ружья нет? 
─ Бросать в них горящие головешки, -говорю я. 
─ А где их брать, эти головешки? 
─ Развести костёр ─ вот тебе и головешки. 
─ А у тебя есть спички? 
─ Нету. 
─ А они на дерево могут влезть? 
─ Кто? 
─ Да волки. 
─ Волки? Нет, не могут. 
─ Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и будем сидеть до утра. 
─ Что ты! Разве просидишь на дереве до утра! 
─ Почему не просидишь? 
─ Замёрзнешь и свалишься. 
─ Почему замёрзнешь? Нам ведь не холодно. 
─ Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй посиди на дереве без движения ─ сразу замёрзнешь. 
─ А зачем сидеть без движения? ─ говорит Мишка. ─ Можно сидеть и ногами дрыгать. 
─ Это устанешь ─ целую ночь на дереве ногами дрыгать!

Мы продирались сквозь густые кустарники, спотыкались о пни, тонули по колено в снегу. Идти становилось трудней и трудней. 
Мы очень устали.
─ Давай бросим ёлки! ─ говорю я. 
─ Жалко, ─ говорит Мишка. ─ Ко мне ребята сегодня придут. Как же я без ёлки буду? 
─ Тут нам бы самим, ─ говорю, ─ выбраться! Чего ещё о ёлках думать! 
─ Постой, ─ говорит Мишка. ─ Надо одному вперёд идти и протаптывать дорогу, тогда другому будет легче. Будем меняться по очереди. 
Мы остановились, передохнули. Потом Мишка впереди пошёл, а я за ним следом. Шли, шли... Я остановился, чтоб переложить ёлку на другое плечо. Хотел идти дальше, смотрю ─ нет Мишки! Исчез, словно провалился под землю вместе со своей ёлкой.
Я кричу:
─ Мишка! 
А он не отвечает. 
─ Мишка! Эй! Куда же ты делся? 
Нет ответа. 
Я пошёл осторожно вперёд, смотрю ─ а там обрыв! Я чуть не свалился с обрыва. Вижу ─ внизу шевелится что-то тёмное. 
─ Эй! Это ты, Мишка? 
─ Я! Я, кажется, с горы скатился! 
─ Почему же ты не отвечаешь? Я тут кричу, кричу... 
─ Ответишь тут, когда я ногу ушиб!
Я спустился к нему, а там дорога. Мишка сидит посреди дороги и коленку руками трёт. 
─ Что с тобой? 
─ Коленку ушиб. Нога, понимаешь, подвернулась. 
─ Больно? 
─ Больно! Я посижу. 
─ Ну, давай посидим, ─ говорю я.
Уселись мы с ним на снегу. Сидели, сидели, пока нас не пробрал холод. Я говорю: 
─ Тут и замёрзнуть можно! Может быть, пойдём по дороге? Она нас куда-нибудь выведет: или на станцию, или к лесничему, или в деревню какую-нибудь. Не замерзать же в лесу! 
Мишка хотел встать, но тут же заохал и опять сел.
─ Не могу, ─ говорит. 
─ Что же теперь делать? Давай я понесу тебя на закорках, ─ говорю я. 
─ Да разве ты донесёшь? 
─ Давай попробую. 
Мишка поднялся и начал взбираться ко мне на спину. Кряхтел, кряхтел, насилу залез. Тяжёлый! Я согнулся в три погибели.
─ Ну, неси! ─ говорит Мишка. 
Только прошёл я несколько шагов, поскользнулся ─ и бух в снег. 
─ Ай! ─ заорал Мишка. ─ У меня нога болит, а ты меня в снег кидаешь! 
─ Я же не нарочно! 
─ Не брался бы, если не можешь! 
─ Горе мне с тобой! ─ говорю я. ─ То ты с бенгальскими огнями возился, то ёлку до самой темноты выбирал, а теперь вот зашибся... Пропадёшь тут с тобой! 
─ Можешь не пропадать!.. 
─ Как же не пропадать? 
─ Иди один. Это всё я виноват. Я уговорил тебя за ёлками ехать. 
─ Что же, я тебя бросить должен? 
─ Ну и что ж? Я и один дойду. Посижу, нога пройдёт ─ я и пойду. 
─ Да ну тебя! Никуда я без тебя не пойду. Вместе приехали, вместе и вернуться должны. Надо придумать что-нибудь. 
─ Что же ты придумаешь? 
─ Может быть, санки сделать? У нас топор есть. 
─ Как же ты из топора санки сделаешь? 
─ Да не из топора, голова! Срубить дерево, а из дерева ─ санки. 
─ Всё равно гвоздей нет. 
─ Надо подумать, ─ говорю я. 
И стал думать. А Мишка всё на снегу сидит. Я подтащил к нему ёлку и говорю:
─ Ты лучше на ёлку сядь, а то простудишься. 
Он уселся на ёлку. Тут мне пришла в голову мысль. 
─ Мишка, ─ говорю я, ─ а что, если тебя повезти на ёлке? 
─ Как ─ на ёлке? 
─ А вот так: ты сиди, а я буду за ствол тащить. Ну-ка, держись! 
Я схватил ёлку за ствол и потащил. Вот как ловко придумал! Снег на дороге твёрдый, укатанный, ёлка по нему легко идёт, а Мишка на ней ─ как на санках!
─ Замечательно! ─ говорю я. ─ На-ка, держи топор.
Отдал ему топор. Мишка уселся поудобнее, и я повёз его по дороге. Скоро мы выбрались на опушку леса и сразу увидели огоньки. 
─ Мишка! ─ говорю. ─ Станция! Издали уже слышался шум поезда. 
─ Скорей! ─ говорит Мишка. ─ Опоздаем на поезд!
Я припустился изо всех сил. Мишка кричит: 
─ Ещё поднажми! Опоздаем! 
Поезд уже подъезжал к станции. Тут и мы подоспели. Подбегаем к вагону. Я подсадил Мишку. Поезд тронулся, я вскочил на подножку и ёлку за собой втащил. Пассажиры в вагоне стали бранить нас за то, что ёлка колючая.
Кто-то спросил: 
─ Где вы взяли такую ободранную ёлку? 
Мы стали рассказывать, что с нами в лесу случилось. Тогда все стали жалеть нас. Одна тётенька усадила Мишку на скамейку, сняла с него валенок и осмотрела ногу. 
─ Ничего страшного нет, ─ сказала она. ─ Просто ушиб.
─ А я думал, что ногу сломал, так она у меня болела, ─ говорит Мишка. Кто-то сказал: 
─ Ничего, до свадьбы заживёт! 
Все засмеялись. Одна тётенька дала нам по пирогу, а другая ─ конфет. Мы обрадовались, потому что очень проголодались. 
─ Что же мы теперь будем делать? ─ говорю я. ─ У нас на двоих одна ёлка. 
─ Отдай её на сегодня мне, ─ говорит Мишка, ─ и дело с концом. 
─ Как это ─ с концом? Я её тащил через весь лес да ещё тебя на ней вёз, а теперь сам без ёлки останусь? 
─ Так ты мне её только на сегодня дай, а завтра я тебе возвращу обратно. 
─ Хорошенькое, ─ говорю, ─ дело! У всех ребят праздник, а у меня даже ёлки не будет! 
─ Ну ты пойми, ─ говорит Мишка, ─ ко мне ребята сегодня придут! Что я буду без ёлки делать? 
─ Ну, покажешь им свои бенгальские огни. Что, ребята ёлки не видели? 
─ Так бенгальские огни, наверно, не будут гореть. Я их уже двадцать раз делал ─ ничего не получается. Один дым, да и только! 
─ А может быть, получится? 
─ Нет, я и вспоминать про это не буду. Может, ребята уже забыли. 
─ Ну нет, не забыли! Не надо было заранее хвастаться. 
─ Если б у меня ёлка была, ─ говорит Мишка, ─ я бы про бенгальские огни что-нибудь сочинил и как-нибудь выкрутился, а теперь просто не знаю, что делать. 
─ Нет, ─ говорю, ─ не могу я тебе ёлку отдать. У меня ещё ни в одном году так не было, чтоб ёлки не было. 
─ Ну будь другом, выручи! Ты меня уже не раз выручал! 
─ Что же, я тебя всегда выручать должен? 
─ «Ну, в последний раз! Я тебе что хочешь за это дам. Возьми мои лыжи, коньки, волшебный фонарь, альбом с марками. Ты ведь сам знаешь, что у меня есть. Выбирай что угодно. 
─ Хорошо, ─ сказал я. ─ Если так, отдай мне своего Дружка. 
Мишка задумался. Он отвернулся и долго молчал. Потом посмотрел на меня ─ глаза у него были печальные ─ и сказал:
─ Нет, Дружка я не могу отдать.
─ Ну вот! Говорил «что угодно», а теперь... 
─ Я забыл про Дружка... Я, когда говорил, думал про вещи. А Дружок ведь не вещь, он живой. 
─ Ну и что ж? Простая собака! Если б он хоть породистый был. 
─ Он же не виноват, что он не породистый! Всё равно он любит меня. Когда меня нет дома, он думает обо мне, а когда я прихожу, радуется и машет хвостом... Нет, пусть будет что будет! Пусть ребята смеются надо мной, а с Дружком я не расстанусь, даже если бы ты мне дал целую гору золота! 
─ Ну ладно, ─ говорю я, ─ бери тогда ёлку даром. 
─ Зачем даром? Раз я обещал любую вещь, так и бери любую вещь. Хочешь, я тебе дам волшебный фонарь со всеми картинками? Ты ведь очень хотел, чтоб у тебя был волшебный фонарь. 
─ Нет, не надо мне волшебного фонаря. Бери так. 
─ Ты ведь столько трудился из-за ёлки ─ зачем отдавать даром? 
─ Ну и пусть! Мне ничего не надо. 
─ Ну, и мне даром не надо, ─ говорит Мишка. 
─ Так это ведь не совсем даром, ─ говорю я. ─ Просто так, ради дружбы. Дружба ведь дороже волшебного фонаря! Пусть это будет наша общая ёлка. 

Пока мы разговаривали, поезд подошёл к станции. Мы и не заметили, как доехали. У Мишки нога совсем перестала болеть. Он только немного прихрамывал, когда мы сошли с поезда.
Я сначала забежал домой, чтоб мама не беспокоилась, а потом помчался к Мишке ─ украшать нашу общую ёлку. 

Ёлка уже стояла посреди комнаты, и Мишка заклеивал ободранные места зелёной бумагой. Мы ещё не кончили украшать ёлку, как стали собираться ребята. 
─ Что же ты, позвал на ёлку, а сам даже не украсил её! ─ обиделись они. 
Мы стали рассказывать про наши приключения, а Мишка даже приврал, будто на нас напали в лесу волки и мы от них спрятались на дерево. Ребята не поверили и стали смеяться над нами. Мишка сначала уверял их, а потом махнул рукой и сам стал смеяться. Мишкины мама и папа пошли встречать Новый год к соседям, а для нас мама приготовила большой круглый пирог с вареньем и других разных вкусных вещей, чтоб мы тоже могли хорошо встретить Новый год.
Мы остались одни в комнате. Ребята никого не стеснялись и чуть ли не на головах ходили. Никогда я не слыхал такого шума! А Мишка шумел больше всех. Ну, я-то понимал, почему он так разошёлся. Он старался, чтоб кто-нибудь из ребят не вспомнил про бенгальские огни, и выдумывал всё новые и новые фокусы.
Потом мы зажгли на ёлке разноцветные электрические лампочки, и тут вдруг часы начали бить двенадцать часов.
─ Ура! ─ закричал Мишка. ─ С Новым годом!
─ Ура! ─ подхватили ребята. ─ С Новым годом! Ур-а-а! Мишка уже считал, что всё кончилось благополучно, и закричал: 
─ А теперь садитесь за стол, ребята, будет чай с пирогом! 
─ А бенгальские огни где же? ─ закричал кто-то. 
─ Бенгальские огни? ─ растерялся Мишка. ─ Они ещё не готовы. 
─ Что же ты, позвал на ёлку, говорил, что бенгальские огни будут... Это обман! 
─ Честное слово, ребята, никакого обмана нет! Бенгальские огни есть, только они ещё сырые... 
─ Ну-ка, покажи. Может быть, они уже высохли. А может, никаких бенгальских огней нету? 
Мишка нехотя полез на шкаф и чуть не свалился оттуда вместе с колбасками. Они уже высохли и превратились в твёрдые палочки.
─ Ну вот! ─ закричали ребята. ─ Совсем сухие! Что ты обманываешь! 
─ Это только так кажется, ─ оправдывался Мишка. ─ Им ещё долго сохнуть надо. Они не будут гореть. 
─ А вот мы сейчас посмотрим! ─ закричали ребята. Они расхватали все палочки, загнули проволочки крючочками и развесили их на ёлке. 
─ Постойте, ребята, ─ кричал Мишка, ─ надо проверить сначала! 
Но его никто не слушал.

Ребята взяли спички и подожгли все бенгальские огни сразу. 

Тут раздалось шипение, будто вся комната наполнилась змеями. Ребята шарахнулись в стороны. Вдруг бенгальские огни вспыхнули, засверкали и рассыпались кругом огненными брызгами. Это был фейерверк! Нет, какой там фейерверк ─ северное сияние! Извержение вулкана! Вся ёлка сияла и сыпала вокруг серебром. Мы стояли как зачарованные и смотрели во все глаза.

Наконец огни догорели, и вся комната наполнилась каким-то едким, удушливым дымом. Ребята стали чихать, кашлять, тереть руками глаза. Мы все гурьбой бросились в коридор, но дым из комнаты повалил за нами. Тогда ребята стали хватать свои пальто и шапки и начали расходиться.
─ Ребята, а чай с пирогом? ─ надрывался Мишка. Но никто не обращал на него внимания. Ребята кашляли, одевались и расходились. Мишка вцепился в меня, отнял мою шапку и закричал:
─ Не уходи хоть ты! Останься хоть ради дружбы! Будем пить чай с пирогом! 

Мы с Мишкой остались одни. Дым понемногу рассеялся, но в комнату всё равно нельзя было войти. Тогда Мишка завязал рот мокрым платком, подбежал к пирогу, схватил его и притащил в кухню.

Чайник уже вскипел, и мы стали пить чай с пирогом. Пирог был вкусный, с вареньем, только он всё-таки пропитался дымом от бенгальских огней. Но это ничего. Мы с Мишкой съели полпирога, а другую половину доел Дружок.